Зачем мы участвуем в «Евровидении»? Нет, ну правда: зачем?
АВТОРЮрий Грымоврежиссер, продюсер, худрук театра Модерн
Никакая страна не может голосовать за собственного кандидата — таковы правила конкурса. Наши голоса нам не помогут. Кто будет голосовать за нас? Вчерашние друзья и братья — украинцы, казахи, азербайджанцы, эстонцы с литовцами? С нами не осталось никого, братьев своих мы растеряли. Всех. Чьи голоса мы пытаемся завоевать теперь? Подозреваю, отечественные продюсеры поняли, что «союз нерушимый республик свободных» нам не то что не поможет — он будет бороться с нами всеми силами. Потому ориентироваться больше не на кого: в прицеле оказалась толерантная европейская публика — голландцы, бельгийцы, датчане и иже с ними.
С точки зрения продюсеров Манижа — действительно подходящая кандидатура. Опасаюсь, правда, что одного ее резюме все же не хватит. Представительница национального меньшинства, выросшая в России, борец за права женщин, посол доброй воли ООН — это уже давно не рецепт успеха. Это стандартный набор, этакий must have для того, чтобы с тобой начали общаться представители современной Европы. И пусть даже твоя песня рассказывает «о трансформации самоощущения женщины за последние несколько столетий в России»; если ты не дотягиваешь до уровня ABBA, единственных победителей «Евровидения», которых до сих пор помнят и любят, — никакие «трансформации самоощущения» не помогут.
Проблема в том, что и по музыкальной части мы ничем — ничем! — давно уже не выделяемся на среднестатистическом европейском фоне: гладенько, справненько, более-менее профессионально. Когда я услышал песню Манижи, долго не мог понять, что это мне напоминает. Мучился. Потом осенило: это же просто музыкальный конкурс КВН, в чистом виде! Только там-то этого «более-менее» уровня достигли лет десять назад.
«Евровидение» придумали в 1950-х, чтобы объединить послевоенную Европу. Прошло полвека — Европа едина. Цель достигнута: все и всё — рядом, всё и все — вместе. А конкурс продолжается. Видимо, сегодня у него другие цели. Какие? Кто ответит? Эстрады как жанра давно нет — конкурс эстрадных исполнителей есть. Как так?
Конечно, это теперь бизнес: на одном только смс-голосовании организаторы очень прилично зарабатывают. Мы очень хорошо научились делать деньги на аудитории. Собрал аудиторию — молодец; монетизировал — красавчик. И неважно, чем ты завлек людей. Пусть даже под видом конкурса артистов несуществующего жанра. В «Евровидении» есть деньги. Есть аудитория. Но вот уж точно, чего нет в нынешнем «Евровидении», так это творчества. Нет радости сотворения чуда. И самого чуда нет.
Зато есть технологии — ими и пользуются желающие поучаствовать в шоу. Жаль, и эти хитрые схемы уже не имеют отношения к творчеству; чисто Выставка Политтехнологических Достижений, только в блестящей шоубиз-обертке. С нашими нынешними успехами в этой сфере победы нам не видать, это ясно, но тут — уже олимпийский принцип: главное — участие. Принцип вызывает в памяти анекдот про того петуха, который присматривается к аппетитной курочке, прикидывая в уме: догоню, не догоню? «Не догоню — так согреюсь!» — решает он наконец, стартуя за объектом страсти. Вот и здесь: мероприятие «для сугреву».
АВТОРЮрий Грымоврежиссер, продюсер, худрук театра Модерн
Никакая страна не может голосовать за собственного кандидата — таковы правила конкурса. Наши голоса нам не помогут. Кто будет голосовать за нас? Вчерашние друзья и братья — украинцы, казахи, азербайджанцы, эстонцы с литовцами? С нами не осталось никого, братьев своих мы растеряли. Всех. Чьи голоса мы пытаемся завоевать теперь? Подозреваю, отечественные продюсеры поняли, что «союз нерушимый республик свободных» нам не то что не поможет — он будет бороться с нами всеми силами. Потому ориентироваться больше не на кого: в прицеле оказалась толерантная европейская публика — голландцы, бельгийцы, датчане и иже с ними.
С точки зрения продюсеров Манижа — действительно подходящая кандидатура. Опасаюсь, правда, что одного ее резюме все же не хватит. Представительница национального меньшинства, выросшая в России, борец за права женщин, посол доброй воли ООН — это уже давно не рецепт успеха. Это стандартный набор, этакий must have для того, чтобы с тобой начали общаться представители современной Европы. И пусть даже твоя песня рассказывает «о трансформации самоощущения женщины за последние несколько столетий в России»; если ты не дотягиваешь до уровня ABBA, единственных победителей «Евровидения», которых до сих пор помнят и любят, — никакие «трансформации самоощущения» не помогут.
Проблема в том, что и по музыкальной части мы ничем — ничем! — давно уже не выделяемся на среднестатистическом европейском фоне: гладенько, справненько, более-менее профессионально. Когда я услышал песню Манижи, долго не мог понять, что это мне напоминает. Мучился. Потом осенило: это же просто музыкальный конкурс КВН, в чистом виде! Только там-то этого «более-менее» уровня достигли лет десять назад.
«Евровидение» придумали в 1950-х, чтобы объединить послевоенную Европу. Прошло полвека — Европа едина. Цель достигнута: все и всё — рядом, всё и все — вместе. А конкурс продолжается. Видимо, сегодня у него другие цели. Какие? Кто ответит? Эстрады как жанра давно нет — конкурс эстрадных исполнителей есть. Как так?
Конечно, это теперь бизнес: на одном только смс-голосовании организаторы очень прилично зарабатывают. Мы очень хорошо научились делать деньги на аудитории. Собрал аудиторию — молодец; монетизировал — красавчик. И неважно, чем ты завлек людей. Пусть даже под видом конкурса артистов несуществующего жанра. В «Евровидении» есть деньги. Есть аудитория. Но вот уж точно, чего нет в нынешнем «Евровидении», так это творчества. Нет радости сотворения чуда. И самого чуда нет.
Зато есть технологии — ими и пользуются желающие поучаствовать в шоу. Жаль, и эти хитрые схемы уже не имеют отношения к творчеству; чисто Выставка Политтехнологических Достижений, только в блестящей шоубиз-обертке. С нашими нынешними успехами в этой сфере победы нам не видать, это ясно, но тут — уже олимпийский принцип: главное — участие. Принцип вызывает в памяти анекдот про того петуха, который присматривается к аппетитной курочке, прикидывая в уме: догоню, не догоню? «Не догоню — так согреюсь!» — решает он наконец, стартуя за объектом страсти. Вот и здесь: мероприятие «для сугреву».
